— Ну не совсем те же…
— Ой, вот только не надо! Что, маршал Дмитрий Язов не воевал? Конечно, он был Ванькой-взводным, но как эта победа досталась, должен был помнить… Ладно, хрен с ними, но я-то? Мне потом как жить? Я же ни себя, ни их уважать не смогу! Понимая, что знал и не повлиял…
— Ну, я тебе уже объяснил, чего ты можешь, а чего нет. А в остальном совет один — расслабься и получай удовольствие. Как говорят у вас там — не парься. Один человек не может изменить историю целой страны, даже если он очень много знает. В этом ты еще убедишься лично.
— Тогда последний вопрос. Мои сапоги — они что?
— Твои сапоги — одно «ноу-хау» из нашего времени. Их тебе выдали для испытаний. По окончании выполнения миссии отберем. Уж извини. Кстати, мы на тебе испытали еще одну методику. Раньше считалось, что при последовательном двойном перемещении функциональной и базовой психоматриц человек либо сойдет с ума, либо будет нуждаться в длительном восстановительном лечении. Ты успешно доказал обратное, спокойно перенеся подобные перемещения на ногах, хотя и не без последствий…
— Погоди-ка! Все эти странные сны, глюки и головные боли — это то, о чем вы тут только что говорили? Ну, вы и сволочи!!
— Какие есть. Могу выразить благодарность от лица всей темпоральной науки. Официальную.
— Забей себе эту благодарность знаешь куда?!
— Ладно, на этом пока закончим, — усмехнулся мой собеседник. — Повторяю, что мы тебя найдем. Будь жив. Действуй.
И он исчез, растворившись в воздухе. А я остался стоять с двумя дурацкими цилиндриками в руках. Пора было действовать.
Я вернулся в ангар, к радистке. Согласно рекомендации ввел ей нечто из ампулы. Забавно, но ампула через пару секунд стала ледяной, а еще через пару секунд без следа растаяла у меня в руке, оставив о себе «память» в виде нескольких капель воды. Вторую ампулу я ткнул себе в левое бедро, прямо сквозь казенные галифе. И ровным счетом ничего не почувствовал. Потом раздвинул ворота ангара пошире и полез через нижний люк в кабину «Дорнье». Самолет был исправен и, судя по приборам, с полными или почти полными баками. Слава богу, что во время стрельбы в ангаре в него не попала ни одна пуля…
Отбытие я начал с погрузки самого ценного — поволок в самолет радистку. Во время этого процесса она пришла в себя.
— Мы куда? — спросила она неживым голосом.
— Домой, к своим!
— Запомни, — облизнула она губы. — Сразу, как только сядем, зови ближайшего старшего командира. Пусть срочно передаст по ВЧ в Главное Разведуправление: «Срочно для Двадцать девятого. Восьмой задание выполнил». И координаты места посадки. Запомнил?
— Ага, — ответил я, затаскивая ее в кабину «Дорнье» и размещая на заднем сиденье.
— Там, слева на ящиках, — добавила она слабым голосом. — Секретная документация. Обязательно забери с собой…
— Всенепременно. Как хоть тебя звать-то, горе мое?
— Екатерина.
Блин, она еще и радистка Кэт! Вот сподобил господь…
— А фамилия твоя как?
— Васина.
Хорошо, что, сказав это, она опять впала в беспамятство. Не услышала, как я откровенно заржал над последней фразой. Не выдержал, поскольку такого точно нарочно не придумаешь…
Указанные ей бумаги (несколько папок и толстых технических руководств, помеченные имперскими орлами и надписями типа «Гехейм» и «Ферботен») я перенес в кабину и уместил под ее сиденье. Если умрет, то счастливой. Подумав, я перетащил в самолет рацию и рюкзаки разведчиков. Подумав еще, я так же поступил и с их личным оружием — как-никак казенное имущество.
Потом занялся минами. Поставил часовые механизмы на десять минут. Одну мину налепил на закрепленный в импровизированном тире (примерно в полукилометре от ВПП была сооружена насыпь, где на шестах закрепили мишень — нарисованный на куске старого брезента красной краской условный силуэт вражеского бомбардировщика) Ю-88. Баки «Юнкерса», судя по показаниям приборов, не были пусты, да и оружие было заряжено. Вторая мина ушла на бензовоз, третья — на штабель каких-то бочек в ангаре, четвертая — на пяток авиабомб, сложенных там же. Большой бада-бум, как говорила героиня Милки Йовович в одном почти культовом кино…
Не теряя лишних секунд, я залез на пилотское сиденье, разложил на коленях карту геройски погибшего капитана и завел двигатели. После чего, прибавляя газ, порулил вон из ангара. Получилось, что я начал взлет прямо из его ворот. Почти сразу же оказалось, что меня тянет влево от центра ВПП, и я резко рванул «рога» штурвала на себя, дав моторам полный газ.
Было такое чувство, что полосы все же не хватит и я с разгону впилюсь в деревья. Но вражеская техника не подвела, и «Дорнье», едва не задев колесами верхушки елок, прыгнул-таки в майское небо. Заложив крутой вираж, я увидел далеко внизу основной аэродром с расставленными на стоянках маленькими Ю-52. Можно было их штурмануть, но я летчик не того качества. Не Чкалов. Поэтому я развернул машину на восток и на малой высоте потянул к линии фронта, не убирая шасси. Это в компьютерной игре шасси убирать просто — ткнул пальцем в клавишу, и все. А как их на самом деле убирать у этого «девяти золотых знамен именного бомбовоза» — фиг его знает. Да и ладно… В любом случае, если меня атакуют истребители (без разницы, свои или чужие), отбиться я вряд ли смогу.
Через десять минут я вспомнил о минах и посмотрел назад. Видно было плохо (мешали переплеты фонаря кабины и заголовник сиденья), поэтому вспышек я не увидел. Но зато шикарный столб дыма на горизонте рассмотрел. И то ладно…