— Добробабин, это кто? — спросил политрук.
— Старший сержант Теркин, — отрекомендовался я, приложив руку к шапке и протягивая ему свои документы. — Следовал из Москвы в 21-ю танковую бригаду, вчера заехал в Муромцево, а тут немцы пожаловали. Ночь отсиживался в лесу.
— Вас со вчерашнего дня пробежало человек сто с той стороны, — сказал политрук с явным раздражением, возвращая мои бумаги, едва их просмотрев. — Чего вы от меня хотите? Следуйте в часть и радуйтесь, что особиста на месте нет, он двух подозрительных в дивизию повез. А у меня лично вас проверять нет ни времени, ни желания…
— Я имею важные сведения. Кстати, с кем имею честь беседовать и что это за часть?
— Старший политрук Клочков, — ответил мой собеседник, по-моему, раздражаясь еще больше. — 1075-й полк, 316-я стрелковая дивизия. Что еще?
— У вас есть связь с вышестоящим командованием?
— Командир роты и комбат сейчас у комполка. Перед рассветом приезжал лично генерал Панфилов и указал на некоторые просчеты в организации обороны…
— Совещаются, значит…
— А в чем дело?
— Дело в том, что у села Муромцево, на той стороне, я видел более полусотни немецких танков. Если что-то не предпринять, может получиться очень невесело!
Повисла минутная пауза.
— Ну, — произнес политрук наконец, — когда командиры вернутся, я доложу. А вы следуйте по назначению, товарищ сержант. Пройдите через переезд и идите по дороге, там за перелеском, километрах в двух, перекресток дороги и КПП. Там вас посадят на попутку…
Сказав это, политрук повернулся ко мне спиной, явно давая понять, что разговор окончен. Я машинально козырнул ему в спину и мысленно выматерился. Зимний день короткий, а отцы-командиры могут пить чаи у комполка до морковкиного заговения… Ну, доложит этот «политический бог ротного масштаба» им мою информацию. Будут звонить по команде, а то и вестовых с записками посылать. А «наверху» начнут эту информацию проверять и требовать подтверждений. Как это бывает, знаю лично, в свое время нахлебался досыта… А пока то да се — время уйдет, и тех, кто сидит в этих окопах, уже намотают на гусеницы. В общем, надо было что-то делать…
Между тем я дошел до шлагбаума. В стороне от него, у сараюшки, копалась в стожке сена какая-то баба неопределенных лет, в сером шерстяном платке, валенках с галошами и форменном железнодорожном кителе. Хозяйка разъезда? И тут мой взгляд упал на столбы с проводами, тянувшиеся параллельно железной дороге. А что, если…
— Бабка, телефон на разъезде есть? — крикнул я.
Тетка явно опешила, но тем не менее обернулась в мою сторону.
— Телефон есть?!
— Есть…
— Работает?
— Утром работал…
— Где?!
— Что «где»??
— Да телефон где, ебтыть!!!
— Там, пойдем — покажу…
И я пошагал за теткой, смутно представляя, что я буду делать и как. Кому звонить-то? В Генштаб, что ли? С прифронтового разъезда? Да не смешите… Между тем мы вошли в помещение из тех, что в нашем отечестве именуют «будка обходчика». На стене висел примитивный телефонный аппарат без диска — время такое, автоматических АТС в СССР еще нет (а если и есть, то где-нибудь в Кремле или на Лубянке, «для внутреннего употребления»), вся связь голосовая. Так что же мне делать? И, уже снимая трубку, я вдруг вспомнил эпизод из одной книги. Из «Цели жизни» авиаконструктора А. Яковлева. Вдруг получится…
— Станция! — сказали в трубке.
— Дайте Москву Центральную! — выдохнул я.
— Ждите, — ответила трубка.
Томительное ожидание длилось несколько минут. Потом в трубке хекнуло и далекий голос сказал долгожданную фразу.
— Центральная слушает.
— Соедините меня с товарищем Ивановым по делу государственной важности! — выпалил я одним духом.
— Не поняла, — сказала Центральная несколько изменившимся голосом. — Повторите.
— Повторяю. Соедините с самим товарищем Ивановым. По делу огромной государственной важности. По буквам повторить?!
— Вас поняла, — сказала Центральная и добавила: — Ждите.
На сей раз ожидание длилось минут десять, не меньше. А потом в трубке возник бесстрастный мужской голос.
— Секретариат товарища Сталина слушает…
— Дай самого! — почти заорал я в трубку.
— Назовитесь, — потребовал голос в трубке.
— Звонок с фронта, из 316-й стрелковой дивизии. Дело государственной важности, не терпящее отлагательств!!!
— Подождите, — сказали в трубке. Повисла очередная пауза, во время которой я понял, что у меня вспотели спина и затылок под шапкой.
— Слюшаю, — сказал голос с кавказским акцентом на другом конце провода. У меня начали отниматься ноги…
— Товарищ Сталин, — произнес я, как можно четче выговаривая слова. — Я обращаюсь напрямую к вам, поскольку на доклад по обычным каналам у меня нет времени. Я нахожусь на разъезде Дубосеково, в расположении 316-й стрелковой дивизии. В нескольких километрах западнее находится село Муромцево, накануне занятое немцами. В районе западной окраины этого села, на колхозной ферме, сконцентрировано до сотни немецких танков, которые в данный момент заправляются горючим и пополняют боекомплекты. Если ничего не предпринять, есть опасность прорыва немцев через нашу оборону. Сведения абсолютно точные, но командование дивизии может потерять время, передавая эту информацию обычным порядком, а сейчас дорога каждая минута!
— Кто ви? — спросила трубка после короткой паузы.
— Это неважно, товарищ Сталин, — ответил я и повесил трубку. Стоявшая поодаль и слышавшая весь разговор тетка смотрела на меня, широко разинув рот…